Танковый рейд по тылам немцев

К.А. Трескунов

(Из III книги "Записки фитотерапевта" К. А. Трескунова, Москва 2004)

После непрерывных летних боев за освобождение правобережной Польши мы вышли к Праге - предместью Варшавы, а затем оказались на мангушевском плацдарме, расположенном на левом берегу Вислы, южнее Варшавы на 200 км . Плацдарм имел протяженность по фронту в 44 км , а в глубину - на 15 км . Это была довольно открытая местность с большим количеством заболоченных участков. Нашему 16-му танковому корпусу, однако, повезло. Мы оказались на южном участке плацдарма, на возвышенности, в лесах. Вокруг нас было по-мирному тихо. Надо сказать, что ранее на этом участке фронта велись тяжелые бои. Однако немцам так и не удалось выбить наши войска с мангушевского плацдарма. Совсем не нужно было быть военным стратегом, чтобы понимать его большое стратегическое значение для судьбы Варшавы и исхода всей войны. Безусловно, немцы это понимали. Ведь от Вислы до Берлина оставалось 610 км , а до границы с Германией - 430 км . Видимо, противник уже вы- дохся и не мог помешать концентрации наших войск для проведения новых операций. На мангушевский плацдарм стали прибывать новые части - пехотные, танковые, артиллерийские. Расположившись в перелеске на возвышенности, бойцы нашего корпуса закопали часть танков в землю, превратив их в доты, укрыли машины и артиллерию и стали готовиться к зиме. После окопов и блиндажей начали появляться землянки, бани. Стал обустраиваться и я со своими подчиненными санинструкторами и фельдшером. Передышка... В этот период временного затишья, где-то по дороге из штаба бригады в расположение батальона, встретил меня начсанкор Н.С.Ратиани и спросил: «Ты что же, все еще врач батальона?! Хватит! Перейдешь в 49-ю танковую бригаду. Будешь там командиром медсанвзвода». Какое ни какое, а повышение. Мне уже порядком надоело выполнять обязанности санинструктора на войне, хотелось хотя бы немного врачебной работы. И вот я со своей подчиненной, младшим врачом бригады, Ниной Павловной Пташко, только что окончившей Ивановский мединститут, прибыли с предписаниями в бригаду. В бригаде, в это время, шла полумирная жизнь: борьба с вшивостью и фурункулами. Мы старались быстрей войти в курс дела. Начали обучение молодых солдат по оказанию первой медицинской помощи в бою. Стали готовить санитаров. Также отрабатывали развертывание бригадного медпункта. Но, при этом, я замечал, что мои подчиненные неохотно занимаются этим. Особенно пассивно к моей активности относятся опытные фельдшеры и санинструкторы. Тогда мне казалось, что они малосознательны и не серьезно относятся к будущей работе в бою. Но причина была в другом. Они находились в медсанвзводе давно. В нем получили боевой опыт и знали, что в танковом наступлении развернуть медпункт не удается. Приходится оказывать первую помощь на ходу или во время остановки, соскочив с машины или танка. Пока будешь разворачивать медпункт, пока - сворачивать, танковая часть будет уже далеко и останется без врачей надолго. Кроме занятий в медсанвзводе приходилось внимательно следить за тем, чтобы не допустить возникновения в бригаде эпи демии. При малейшем подозрении на дизентерию бойца сажали на машину и отправляли в инфекционный госпиталь. Туда же отправляли солдат и при задержке у них лихорадки. 11 января 1945 г . земля плацдарма задрожала от грохота пушек и воя «катюш». Началась небывалой силы артподготовка. Когда все затихло, колонна танков 49-й гвардейской танковой бригады стала выстраиваться в походном порядке на дороге. К колонне танков стали пристраиваться бронетранспортеры, несколько машин техобслуживания и наша санитарная машина. Только мы заняли место в походном строю, шофер поднял капот и заявил: «Машина неисправна, дальше ехать не сможет». Я вскипел: «Как так не сможет, почему вовремя не проверил?!» Молчит. Попросил офицера технической службы посмотреть. Майор Трусов посмотрел, подтвердил неисправность, отругал шофера за разгильдяйство. Мне, Нине Ткаченко и Фаине Турхановой пришлось срочно выйти из машины и перегрузить ящики, мешки и шины в рядом стоящий бронетранспортер. Все это мы сделали быстро и без суеты. Да вот беда! На чем будем эвакуировать раненых, когда начнется бой?! Я чувствовал свою вину: должен был проверить транспорт. Если сам не разбираюсь, то надо было попросить понимающих людей. Куда мы направляемся? Никто ничего не знает. На обочине дороги стоят генералы К.К.Рокоссовский, С.И.Богданов и другие. Значит идем на важное задание. Нам приказано продвигаться к намеченному рубежу, как можно быстрее, обходя населенные пункты и не ввязываясь в бой с немцами. Мы устроились с нашим медицинским имуществом неплохо. Солдаты в бронетранспортере были рады нам. Находиться рядом с медициной было спокойнее. Да и присутствие девушек, думаю, напоминало им о доме и было явно приятно. И вот колонна тронулась, быстро набирая скорость движения... К вечеру разведка наткнулась на засаду, завязался бой. Оказалось, что это была часть немецкого гарнизона, который дислоцировался в небольшом городке по пути нашего следования. Для его ликвидации были введены довольно крупные силы. Бой был" хоть и кратковременный, но кровопролитный. Раненых оказалось много. Однако сбор раненых, их перевязка и наложение шин заняли немного времени, нам помогли солдаты и офицеры нашей бригады. В результате боя у немцев было захвачено несколько исправных грузовых машин. На них командир бригады Абрамов распорядился отправить всех раненых. В это же время в поле санитары нашли несколько стогов сухого сена и привезли его к нам на одной из трофейных машин. Сено сразу же постелили на дно кузовов, отправляемых в тыл машин, и уютно устроили на них раненых. Через несколько минут машины, в сопровождении санинструктора, уехали. Сами же мы снова расположились в бронетранспортере и отправились быстрей догонять своих. Отставать опасно, кругом немцы. Вскоре мы нагоняем бригаду и вместе с ней быстрым ходом движемся к намеченному рубежу по проселочным дорогам, избегая шоссейных дорог и населенных пунктов. Через какое-то время вдали, по левую сторону от направления нашего движения, нашему взору открылось большое ровное поле, на котором были видны силуэты вражеских самолетов. Нескольким танкам дается задание ликвидировать самолеты, летный и обслуживающий состав. По периметру аэродрома стали видны разрывы снарядов, послышались пулеметные очереди. И вот уже загорелись самолеты. К нашим танкам бежит группа людей в комбинезонах, их человек 10-12. Они на ходу поднимают руки вверх. Все, как на подбор, рослые, молодые, смуглые. Кричат нам: «Итальяно! Итальяно!» Не добежав метров двадцати, выстраиваются на обочине дороги параллельно нашей танковой колонне. Продолжая что-то непрерывно и отчаянно кричать по-итальянски, тянут вверх руки, показывая нам этим, что сдаются в плен. И опять повторяют «Итальяно ». Но это им не помогает. Заместитель командира бригады по строевой части в звании полковника (он погибнет в бою уже в Германии) дает команду: «Расстрелять». Три автоматчика прошивают очередями скорбный строй сдавшихся в плен солдат. И падают парни с вытянутыми над головами руками, до последнего момента не веря в свою смерть. Как нам объяснили потом, пленных просто некуда было девать. Отпустить их было нельзя. Немцы, наверняка, узнали бы от них о продвигающейся колонне наших танков в своем тылу. Отправить их в наш тыл тоже рискованно. Если итальянцев перехватят немцы, может сорваться стратегически важная операция, успех которой зависит от внезапности и скрытности. А брать их с собой, посадив на броню танков, по меньшей мере, неразумно. Они же воевали против нас, вместе с немцами. Теперь особенно жалко этих молодых красивых парней. Но в тот момент шла война. Нас послали, чтобы мы своими действиями способствовали освобождению Варшавы и долго переживать этот печальный эпизод тогда было просто некогда. Перед нами была поставлена задача - вперед, быстрее вперед к намеченной цели! И вот колонна танков вновь несется по дороге на предельной скорости. На нашем пути - никого. Куда же все подевались? Не мецкого тыла как будто нет. Или они принимают нас за своих или попрятались от нашей грозной силы?.. Но вот впереди показался паровоз. Он передвигается по узкоколейной железной дороге, проходящей перпендикулярно к направлению нашего движения. Паровоз тащит длинный, длинный состав из сцепленных вагонов. Издали этот поезд кажется игрушечным. Дана команда: «Переднему танку разрушить железнодорожный путь позади состава, заднему - впереди». От первых же снарядов, выпущенных из орудий танков почти одно временно, впереди паровоза и позади последнего вагона поднялись столбы пыли и дыма. Паровоз зашипел, выпуская струю белого пара и остановился. Автоматчики подбежали к поезду и вскоре возвратились назад с ящиками и коробками. В поезде везли французские вина и шоколад для немецких офицеров, обороняющих Варшаву, а порадовали всем этим нас, участвующих в ее освобождении. Я этот военный трофей долго хранил на память. Этим шоколадом в тонких круглых плитках впоследствии угощал свою жену, когда она приезжала ко мне в Нойруппин в 1946 г . И вновь наша бригада на марше. Вперед на Сохачев! Это, как оказалось, был наш конечный пункт. Там мы должны были перерезать шоссейную и железную дороги, ведущие из Варшавы в Берлин. Этим самым вынудить немцев сдать Варшаву без боя. К ночи мы были уже в Сохачеве. Разведка и передовой танковый батальон завязали бой с гарнизоном города. Бой был не продолжительный, но раненых оказалось около двадцати человек. Всех их перевязали, сделали обезболивающие уколы, ввели противостолбнячную сыворотку, наложили шины. Каждого раненого устроили на его боевом месте, укрыли, дали выпить водки. Отправлять раненых было некуда и не на чем, собирать в доме опасно: где-то попрятались немцы. Да и обстановка не ясная. Как знать, может быть придется быстро возвращаться к Варшаве. А раненых бросать в глубоком немецком тылу нельзя! Когда все утихло, я устроился на вентиляционной решетке крайнего танка, позади башни. Со мною рядом расположились санинструктор и несколько автоматчиков. Пока мотор танка работал, от него через решетку шел теплый воздух и согревал нас домашним теплом. Но вот мотор заглох, постепенно сталь остыла и нам в шинелях стало холодно. Был январь месяц. Мороз около 30 °С. Без движения все мы быстро продрогли. Для того, чтобы согреться, кто-то из автоматчиков предложил выпить немного спирта. Я его никогда не пил. Но что делать, не замерзать же. Залпом проглотил жгучую жидкость. Вскоре по всему телу разлилось приятное тепло, мозг затуманился и я уснул. Проснулся от неудержимых позывов на рвоту. Быстро соскочил с танка, отбежал в сторону, в кусты. Меня тут же несколько раз вырвало и наступило облегчение. Осмотрелся. Невдалеке, шагах в двадцати от нашего танка, на откосе, в предрассветном тумане, виднелся крайний двухэтажный дом. К нему подъез жали повозки с людьми. Кто-то тихо сказал: «Немцы». Мигом с нескольких наших танков спрыгнули автоматчики и побежали к дому. Раздались короткие очереди. Через непродолжительное время они возвратились и рассказали, что в этом доме был расположен склад какого-то вещевого имущества. Немцы приехали его получать. Силуэты танков их не напугали. Они были уверены, что в Сохачеве свои... Так закончилась ночь в этом стратегически важном городе. Рано утром, при перестрелке с выбегавшими из домов фашистами, получил проникающее ранение в живот один из автоматчиков. Ему была необходима срочная операция. Для этого был нужен госпиталь или медсанбат. Я доложил об этом командиру бригады полковнику Т.П.Абрамову. Обстановка, попрежнему, оставалась неясной. Бригада находится далеко в тылу немцев. Скорее всего противник уже знает о нашем присутствии здесь. И тогда, наверняка, постарался перерезать дорогу назад, выставить засаду. Но выбора нет, надо рисковать. И командир принимает решение отправить раненого на танке, требующем ремонта, в тыл. Изъявили желание ехать еще несколько раненых. Всех их вместе сразу и отправили. Тревога за их судьбу не давала покоя моей душе. Мне было ясно, что раненому в живот необходима срочная операция, иначе мучительная смерть. Решает каждый час. Даже добравшись до госпиталя, возможность остаться в живых у этого раненого тоже невелика. Но все-таки отправка в тыл - это шанс... К сожалению, надежда на войне сбывается далеко не всегда. К обеду приполз совсем обессиленный раненый сержант. Он рассказал нам следующее. Проехали они на танке километров 15-20, как внезапно были обстреляны из засады. Сержанту удалось удачно свалиться в кювет и отползти от места боя. Что стало с остальными он не знает. Нам стало ясно, что немцы о нашем появлении в их тылу уже знают и выставили засады на дорогах. Больше решили не рисковать и раненых возить с собой. Оставшимся у нас раненым повезло. Танкисты захватили хороший трофей - большой санитарный автобус с отоплением, медикаментами, постельным бельем, запасами пищи и дров. Носилки в нем были подвешены в два яруса. Для легко раненых в автобусе было предусмотрено много удобных сидений. В этой машине мы разместили всех раненых, накормили их, напоили горячим чаем. Нашлось место в этом уютном домике на колесах и для нас самих. К сожалению медикаменты, перевязочный материал и продукты питания были быстро израсходованы. Я попросил командира батальона выделить мне группу автоматчиков для пополнения запасов. Он охотно отозвался на мою просьбу. И вот мы, обвешанные автоматами и гранатами, идем по опустевшим домам и магазинам. Жителей нигде не видно. Мы благополучно набрали съестного для раненых. Осталось найти аптеку. Ее не пришлось долго искать. Она оказалась на центральной улице, где стояли наши танки. Аптека сверкала чистотой стеклянных окон, витринных полок, склянок и флаконов. В ней также никого не было. Я быстро отобрал в вещмешок пузырьки, на которых было написано по-латыни: Тinсturае Сгаtаеgi охуасапthае, Т. Сопvаllariae majalis , Т. Vаlеriaпае officinalis (настойка боярышника колючего, ландыша майского, валерианы лекарственной). К моей радости, на соседней полке оказались и пачки с травами, названия которых также были написаны по-латыни. Нас в Академии хорошо учили латыни и фармации, поэтому я легко их распознал и отобрал то, что считал целесообразным использовать для раненых. Все это я с удовольствием отнес в нашу чудесную санитарную машину и в дальнейшем использовал в помощь раненым. К сожалению, в то время я не обладал теми знаниями по фитотерапии, которые появились у меня позже. А среди лекарственных растений, которые я нашел в той аптеке, были, как мне помнится, сильнейшие кровоостанавливающие, противовоспалительные, противомикробные и ранозаживляющие растения. Для раненых, размещенных в трофейном санитарном автобусе, я приготовил бы свой сбор под названием стафилолизин. Для этого, в двадцатилитровую эмалированную кастрюлю, которая использовалась нами в войну для приготовления еды для раненых, насыпал бы столовой ложкой составляющие этого сбора: листья подорожника большого, траву тысячелистника обыкновенного - по 9 столовых ложек (по 9 весовых частей), листья крапивы двудомной, траву зверобоя продырявленного и горца птичьего - по 5 столовых ложек (по 5 в. ч.), цветки календулы лекарственной, траву душицы обыкновенной и горца почечуйного - по 3 столовых ложки (по 3 в.ч.). Залил бы получившийся сбор кипящей водой до верха кастрюли, прикрыл крышкой и укутал шинелью. Через час набухшая трава осела бы на дно и душистое питье было бы готово. Сразу бы дал выпить по кружке настоя каждому раненому. С удовольствием выпил бы целую солдатскую кружку и сам. А затем раненые пили бы настой по кружке 4 раза в день. Это было бы настоящее лечение для раненых!.. К вечеру решился вопрос и с эвакуацией. В бригаду поступила команда возвращаться назад и присоединяться к частям армии. Поставленная перед нами задача была выполнена. Немцы уже поняли, что в Варшаве они попадают в окружение и поспешно стали ее покидать. Город был освобожден без больших боев и потерь. И вот танковая бригада плотной колонной двинулась по дороге в обратном направлении. Наша санитарная машина оказалась в ее середине. Больше всего мы опасались, чтобы не заглох мотор в машине. Все были начеку, готовые отразить внезапное нападение противника из засады. Но все было тихо. Только слышался равномерный шум моторов движущихся танков. Как будто и войны не было вовсе. Так мы благополучно добрались до расположения своих тылов. Санитарный автобус с ранеными отправили в медсанбат. Оттуда его, не разгружая, направили в госпиталь. Больше мы его не видели. Он попал в трофейную команду. Очень жаль было лишиться такого уютного домика для раненых и всех нас. А нашему медсанвзводу 49-й танковой бригады, для перевозки раненых, вплоть до окончания войны, пришлось использовать свою санитарную машину.